Анюйские скалы. Проверенные способы не проваливаться в снег с головой

Честно говоря, я в уме сразу сократила наш глобальный план до первого пункта – подняться на тысячник. Да и тот вызывал у меня больши-и-ие сомнения.

Итак, мы замыслили глобальное: подняться на тысячник за ближайшими скалами. И оттуда отправиться на скалы дальние, новые, год назад только открытые командой «Планета Тайга» из Комсомольска-на-Амуре.

Вон она, белая вершина 1114. По этому гребню мы к ней и собирались отправиться.

...Но очень уж маловероятно, что пропустят нас снега. Разве что если выйти по-альпинистски в четыре утра, пока по ночному морозцу держит наст… Но мы же в отпуске, нам в семь бы встать!

В общем, реалии брали своё: завтрак, умывалки, собиралки — и оказались мы на ближайших скалах в одиннадцатом часу. Солнце палило и отражалось от снега ощутимой волной тепла, и как только мы с проторенной тропы сделали шаг дальше, сразу увязли выше колена. И это было только начало.

Некоторое время нам удавалось, затаив дыхание и делая маленькие скользящие шажочки, семенить по следу зайца. Смешно? Еще как! Зато почти не проваливались! Но это была капля в море. В огромном снежном море высотой 1114 м.

Саша еще с вечера порывался смастерить снегоступы. Я не верила в то, что это будет работать. Но через некоторое время, выбравшись из мокрого вязкого месива на очередной останец, я ощутила, что согласна подождать хоть пришествия ковра-самолета, лишь бы это как-то изменило ситуацию.

Мы с Семеном обменивались скептическими замечаниями, а Саня мастерил из палочек и армированного скотча что-то.

— Да оно же прямо по длине стопы, короткое! – умничали мы, блаженно грея на солнышке мокрые ноги.

А Саша потом взял и повернул свою конструкцию поперек. И при помощи веревочек закрепил на ботинках. Получилось на каждой ноге по кресту. Такие, знаете, курьи ножки. Мы сползли с сухого почти теплого камня по пояс в снег и с интересом наблюдали, как Саша приноравливается ходить на своих снегоступах. Они держали!

Дальше мы с Семеном барахтались в снегу в направлении вверх по склону, то и дело прыская от смеха при виде следов избушки на курьих ножках.

Саня, оставив нас позади, лавировал между снегами разного оттенка – белый держал лучше, желтоватый оказывался особенно подтаявшим и рыхлым, где проваливались даже самодельные снегоступы.

Очень скоро, в очередной раз испытав приступ отчаяния, я наломала себе упругих еловых веток и попыталась приспособить шнурками к ступням по венику. И да! Это тоже работало, останься у нас еще немножко скотча или побольше веревочек (стащить бинты из аптечки я не решилась). А так веточки быстро повыворачивались из моего небрежного крепежа.

Семен стоит на жердочке. Под ним снега в рост человека.

Зато мы с Семеном освоили новый способ передвижения по глубокому снегу! В детском туризме есть такое упражнение «гать». Надо перейти «болото» по условным «кочкам», перекидывая две дощечки или бревнышка. Мы как раз пробирались по молодому лесу на месте старого пожарища. Вырубили две шеста и по этим тонким жердочкам начали мелкими перебежками-зигзагами перемещаться вслед за курьими ножками. И вскоре так приноровились, что начали даже обгонять «избушку»! Бросаешь впереди себя шест, делаешь три шага по нему, принимаешь предыдущий шест у напарника, который уже выкопал его из бездонного снега и балансирует рядом, бросаешь впереди… Главное в этом деле – не оступи… Блин! Ться. Лежишь щечкой и ушком (или носом) на снегу, нога и рука провалились куда-то вниз, опоры нет – и снова выручает жердь. Все как на болоте.

Почему меня видно целиком, а не только макушку? Я стою на дрыне.

Можно еще и так: на открытом месте хватаешь яростно палку поперек и, опираясь на нее, ползешь вверх на четвереньках. Просто растопыренные ладони рано и поздно проваливались, и ты снова оказывался носом в сугробе.

Были участки, где мы, не веря своему счастью, полузабыто вставали во весь рост и шагали ногами. Тогда мы оборачивались и любовались на дивную панораму, если ее не загораживала молодая поросль.

Мы уже не надеялись выбраться на вершину. Нам хотелось выползти хотя бы выше линии леса.

В два часа дня, убарахтанные окончательно, мы принимали решение. Оно было простое: пора обедать и поворачивать оглобли. Но было обидно делать это в ничем не примечательном месте. Здесь даже присесть было не на что! Да и казалось, лес вот-вот закончится. Вообразив себе свет в конце тоннеля, я на четвереньках, а местами даже ногами, чухнула вверх, выглядывая хоть бревно поваленное, хоть камень, из снежного морока торчащий. Ничего! Только частые тонкие одинаковые деревца. Вдруг впереди мелькнула какая-то заваленная снегом коряга! Корневище упавшего дерева. Пока парни подходили, я попыталась его хоть сколько-нибудь раскопать. Мне удалось это чисто символически. Поэтому постелили жерди, сели на них, так на коленках и перекусили.

Бесславно закончилась наша отчаянная попытка. А с другой стороны, не было в моей практике еще такого опыта – по жердочкам скакать, да самодельные снегоступы посмотрела своими глазами.

Вниз мы с Семеном перемещались довольно лихо. Где на пятой точке, где проверенными уже способами. А вот Санины снегоступы вниз по склону работать не захотели. Видимо, вектор нагрузки поменялся – и стали проваливаться курьи ножки. Что ж, они и так здорово своего создателя выручили.

К знакомым скалам на проторенные тропинки мы выбрались уже в вечернем свете. У Сани еще оставались силы любоваться, мы же, мокрые по пояс, с хлюпающими ногами, хотели только согреться. Хорошо, что переправляться через Анюй к дороге нам только завтра. Глядишь, подсохнем и не примерзнем к тросу.

Тысячник за спиной снисходительно улыбался. Натоптанные нами траншеи беспомощно терялись на его широкой груди. Ладно-ладно, снег все равно растает!